Повествование о Мауи[1]

Вот так жил Мауи Аталанга у себя в Аталанга вместе с женой и с Мауи-кисикиси. Жене он приказывал:

— Жена, когда я отправляюсь на работу вниз, в Лолофонуа, не буди малыша Мауи-кисикиси. А то он выследит меня, пойдет за мной, найдет дорогу в Лолофонуа и туда тоже отправится проказничать. Нет, пусть уж он остается здесь, наверху, и озорничает у нас дома.

Вот так они жили у себя дома, и всякий раз, когда все еще спали, когда еще петух не начинал своей утренней песни, Мауи Аталанга вставал, выходил из дома и шел в Лолофонуа возделывать свои земли. Ведь он боялся, что Мауи-кисикиси пустится вслед за ним. Именно поэтому он и уходил из дома еще до света, когда было темно. Так и повелось: он уходил почти в полной темноте, чтобы Мауи-кисикиси ничего не заметил.

Мауи-кисикиси жил себе, ничего не замечая. Шло время, и наконец у него возникла мысль: «Куда же ходит отец возделывать землю? Надо поискать, где он работает». И вдруг Мауи-кисикиси осенило: «О, да отец, наверное, ходит работать в Лолофонуа! Ведь здесь, наверху, ему просто негде работать».

И Мауи-кисикиси решил: «Буду следить за ним всю ночь, до самого рассвета. Узнаю, куда же он ходит в темноте, пойду туда следом за ним и тоже буду работать там — буду обрабатывать свою землю там же, где отец обрабатывает свою».

Мауи-кисикиси принялся следить за отцом. Вот как вышло, что он разведал путь в Лолофонуа, путь, которым ходил туда его отец.

Мауи-кисикиси увидел, как Мауи Аталанга встал ночью, до света, взял свою палку-копалку, надел набедренную повязку, все собрал и отправился в путь. Все это видел его сын Мауи-кисикиси.

Мауи Аталанга шел не скрываясь, не таясь — ведь он не знал, что его сын все видит. Дав Мауи Аталанга отойти немного от дома, Мауи-кисикиси тоже встал и пошел следом за отцом. Он шел в некотором отдалении, чтобы отец, Мауи Аталанга, не заметил его. Ведь тогда Мауи Аталанга наверняка остался бы наверху, не дал бы сыну узнать путь, ведущий в Лолофонуа. Вот почему Мауи-киси-киси шел в отдалении, не показываясь отцу, иначе он никогда не узнал бы дорогу в Лолофонуа, в край, где возделывал землю его отец.

Так шли они, шли и шли, и Мауи Аталанга думал, что он совсем один, а Мауи-кисикиси тем временем шел следом. Они шли очень долго, и наконец Мауи-кисикиси увидел, как Мауи Аталанга остановился у зарослей тростника и осмотрелся по сторонам. Но сам Мауи-кисикиси успел остановиться и спрятаться. Вот Мауи-кисикиси увидел: Мауи Аталанга подошел к высокому тростнику, схватил его за верхушку, вытянул из земли и положил там же. О да! Это и был тростник, скрывавший дорогу в Лолофонуа. Мауи Аталанга спустился на эту дорогу, а прежде чем двинуться вниз, взял за корень вытянутый из земли тростник и установил его на прежнем месте. Так он закрыл свою потайную тропинку.

Мауи-кисикиси сказал себе: «О! Вот это и есть дорога, по которой отец ходит в Лолофонуа возделывать свои земли». И Мауи-кисикиси подошел, вырвал из земли тростник и отбросил его в сторону. А затем пустился по дороге, по которой только что прошел его отец. Но дорога эта теперь осталась открытой, ее никак нельзя было спрятать: ведь скрывал ее тот самый тростник, который Мауи-кисикиси отбросил в сторону. Место, где Мауи спускались в Лолофонуа, так и называется Туахалакахо — Дорога, Скрытая Тростником.

Повествование о Мауи[1]